Гасан-бек Зардаби: Великий Сеятель

О.Буланова (ru.echo.az)

Гасан-бек Меликов родился 12 ноября 1837 года в селении Зердаб Геогчайского уезда.

... В 1880 г. Зардаби под влиянием сложных обстоятельств вернулся в родное село Зардаб, где продолжал просветительскую деятельность среди местного населения. Он все еще участвовал в развитии прессы в Азербайджане, был также одним из самых активных участников первого съезда азербайджанских учителей.

В 1896 г. вернувшийся в Баку после шестнадцатилетней добровольно-принудительной ссылки в родное село, Зардаби вновь ринулся на арену бурной общественной деятельности. Он принимал активное участие и в работе городской Думы в качестве гласного. Став гласным, он обнаружил, что в Думе всего пять человек мусульман, да те по большей части, на заседаниях спят…

  Будучи избран гласным, Зардаби бесстрашно сражался за интересы города, за права трудящихся и обездоленных масс, за просвещение, культуру, гигиену, поднимал острые политические, социальные, экологические проблемы. Сколько усилий приложил он, чтобы воспрепятствовать проведению в город воды из нездоровых и грязных источников, за которые ратовал хозяин этих участков!

 Все годы работы в Думе Зардаби относился к своим депутатским обязанностям всерьез и со всей ответственностью, не пропустил ни одного заседания! Непреклонность его позиции вызывала раздражение власть имущих и промышленников. Характерно, что Зардаби трудился гласным совершенно бесплатно, хотя ему полагалось жалованье в размере 125 руб.

   В 1897 г., когда Гаджи Зейналабдин Тагиев купил вместе с типографией газету «Каспий» и передал в распоряжение творческой интеллигенции Баку во главе с зятем Зардаби Алимардан беком Топчибашевым, у Зардаби появилась возможность вернуться к любимой журналистике. С 1898 г. он фактически стал соредактором «Каспия».

  Не имевший никакого недвижимого имущества в Баку, Зардаби жил в квартире, снятой редакцией. Эта квартира находилась вблизи мечети «Тезе- пир» в одном из доходных домов Тагиева.

  «Здесь мы занимали шесть комнат, постоянно наполненных посторонними людьми, обедающими и ночующими у нас. Обычно это были либо бесчисленные гости, либо крестьяне, приезжавшие в Баку по своим делам к папе»,

 — вспоминала дочь Зардаби Гарибсолтан Меликова.

  Кстати, в этой квартире гостили в те времена очень модный русский писатель М.Горький и не менее знаменитый певец Федор Шаляпин. Здесь же его супруга занималась подготовкой азербайджанских детей к экзаменам в школах и гимназиях. Бывали времена, когда число проживавших и причащавшихся к знаниям ребят доходило до десяти человек.

  Его супруга вспоминала: 

Он писал, проповедовал на улице, на базаре, в домах, ездил по городу, призывая к учению, и всегда его голос был одинок и сам он одинокий. 

Сам Зардаби говорил так об этом времени: «зову — не идут, показываю — не видят, объясняю — не понимают». Но несмотря на все горести и страдания, Великий Сеятель успел увидеть плоды своих усилий и труда и торжество идеалов, за которые боролся всю жизнь.

  Основанная им «Экинчи» вызвала к жизни «Хеят» и «Фиюзат», подготовила почву к появлению исторического «Молла Насреддина». Сложилась сеть национального театра и школ. Возросло число благотворительных обществ, были совершены важные шаги в просвещении. Заметно возросло число молодых людей, отправлявшихся на учебу в российские и европейские вузы. Национальное самосознание и чувство национального достоинства «расшевелили» большую часть общества.

  Последние два года жизни для Зардаби оказались особенно трудными и поучительными. Он страдал тяжелой формой склероза. Весной 1906 г. произошло кровоизлияние в мозг, наполовину парализовало тело. В обществе, испытывавшем проблемы с чувством благодарности, вместо признания заслуг и подобающего участия, Зардаби столкнулся с равнодушием, черствостью и пренебрежением. Дело дошло до того, что даже родная редакция «Каспия» забыла одного из своих самых преданных авторов-тружеников… Над его семьей нависла угроза выселения из квартиры, предоставленной редакцией.

  За день до смерти Зардаби, невзирая на все протесты семьи, в последний раз посетил редакцию «Каспия» и большую часть дня провел там. А 28 ноября 1907 г. скончался.

  Организацию похорон взяли на себя его друзья и сподвижники, активное участие принимали также Бакинская дума, просветительские общества «Ниджат», «Нашри-маариф», редакция «Каспия», работники других газет и журналов, учителя, студенты.

  Хотя по мусульманским обычаям покойник, как правило, предается земле в день смерти, учитывая массовость желающих проститься с Зардаби и множество намеченных мероприятий, похороны назначили на 30 ноября.

  В тот день с утра улицу, где жил Зардаби, и окрестные кварталы заполнили люди разных национальностей. Многотысячная траурная церемония, беспрецедентная в истории Баку, превратившаяся в манифестацию национальной воли, стала запоздалой акцией народной благородности, наградой, увенчавшей его великие деяния.

   Спустя два месяца после кончины Зардаби, Городская дума, с целью увековечения его памяти, рассмотрела вопрос о присвоении имени Зардаби Второй русско-мусульманской школе, а также учреждении стипендии его имени для студентов-азербайджанцев Московского университета.

  В советское время имя Зардаби было практически забыто, о его столетии никто не вспомнил. Более того, именно в тот год в связи с прокладкой Сальянского шоссе сносилось кладбище, где была его могила, и потомкам было приказано в 24 часа перезахоронить его в другом месте. Останки перевезли на трамвае…

  Лишь во второй половине 50-х годов, в пору некоторой либерализации советского режима, с имени Зардаби было снято необъявленное табу.

  Сегодня в Баку существует улица Зардаби (ранее ул. XI Красной Армии), его имя присвоено Естественноисторическому музею. Есть журналистская премия его имени. Установлен также памятник (скульптор Э.Гусейнова).

По материалам Вилаята Гулиева, Рахмана Бадалова, Анара